Картошка с костями Гражданской войны
«Жила-была одна баба» Андрея Смирнова скоро выйдет на экран

Сегодня, 28 сентября, в Тамбове состоится предпремьерный показ картины Андрея Смирнова «Жила-была одна баба»: начало похода «Бабы» по экранам России. До этого были только фестивальные показы, в том числе и участие фильма в официальной программе Международного фестиваля в Монреале. Московские зрители увидят картину в конце октября.
В тамбовский кинотеатр придут люди, снимавшиеся в картине. Придут дети и внуки взятых в заложники, расстрелянных крестьян. Одна из участниц съемок — баба Катя — показывала нам, где и как расстреливали ее родню. До сих пор под Тамбовом выкапывают с картошкой кости, пули, снаряды. Эпопея Андрея Смирнова — взгляд на Гражданскую войну как на трагедию народа. В преддверии показа предлагаем вам взгляд на фильм поэта Александра Кушнера.


Александр Кушнер: «Главный герой ленты — правда»

Этот фильм, как всякое большое искусство, рассчитан на мыслящего собеседника, думающего зрителя. Тем, кто кино понимает как развлечение, он не понравится. Фильм тяжелый. Главный герой его — правда. Правда о крестьянской, народной жизни, правда, которую знал Некрасов («Кому на Руси жить хорошо»), Чехов («Мужики», «В овраге»), Бунин («Деревня»). Но они эту страшную правду еще не могли подтвердить ее страшным продолжением, тем трагическим опытом, который принес с собой «настоящий двадцатый век», как сказала Ахматова, не календарный, а тот, что начался с военного 1914 года и перерос в революцию.

«Доля ты русская, долюшка женская, вряд ли труднее сыскать». И мы видим в фильме «Жила-была одна баба» эту долю, без прикрас и утешений. Ничего себе название для фильма! Неужели нельзя было придумать что-нибудь более заманчивое и привлекательное? Нельзя.

Вот лишь один его эпизод: молодая, неопытная новобрачная, по незнанию или забывчивости, совершает роковую ошибку: по ее вине погибает разгоряченный конь, напившись холодной воды, — и свекор бьет ее кнутом, бьет так, как не бьют скотину, — смертным боем. А потом, через некоторое время, пытается ее изнасиловать. Насилие, жестокость, грубость, пьянство, убийства, пожары, человеческое одиночество… Только ругань, только побои, только попреки — ни одного доброго слова. И так живут все, почти все, так принято — и это в мирное время.

А в военное, революционное, с прод¬разверстками, поборами, грабежами, расстрелами, нищенством, лютыми казнями, — еще страшнее. И этот кошмар закономерен, он — неотвратимое следствие всей предшествующей народной жизни. Больно, страшно и необходимо смотреть правде в глаза. Некрасова я уже называл. Ну Некрасов — понятно, «народный демократ», как нам объяснили в школе. Но вот Тютчев, от которого, кажется, мы должны ждать совсем другого. «Русской женщине» — так называется его стихотворение.

Вдали от солнца и природы,
Вдали от света и искусства,
Вдали от жизни и любви
Мелькнут твои младые годы,
Живые помертвеют чувства,
Мечты развеются твои.
И жизнь твоя пройдет незрима,
В краю безлюдном, безымянном,
На незамеченной земле,—
Как исчезает облак дыма
На небе тусклом и туманном,
В осенней беспредельной мгле…

Так что же, откажем Тютчеву в праве на эти безотрадные стихи? Обвиним его в предвзятости, в нелюбви к России?

Как ни одного слова не вычеркнуть из этих стихов, так ни одного кадра не изъять из фильма Андрея Смирнова. Два раза я смотрел его — и потом, ночью, не мог заснуть: перед глазами проходили показанные крупным планом эти бабы, мужики, дети, священники, солдаты, красноармейцы, комиссары, останавливались ужасные мгновения — и ни одного нельзя забыть, убрать, выбросить, как нельзя в стихах заменить ни одного слова.

Только, в отличие от поэта, Андрей Смирнов видит в России «солнце и природу»: и она у него прекрасна, глаз не оторвать, — прекрасна так же, как русская поэзия, русская музыка, русское искусство. И вспоминались любимые строки еще одного поэта: «Люблю отчизну я, но странною любовью…» О, какие это незабываемые, незаменимые, спасительные стихи!

…Но я люблю — за что, не знаю сам, —
Ее степей холодное молчанье,
Ее лесов безбрежных колыханье,
Разливы рек ее, подобные морям…

Нет, не история, не «слава, купленная кровью», не «темной старины заветные преданья», а эта природа, эти стихи, эта способность сказать о себе всю правду, как бы она ни была горька, внушают нам надежду на другое, лучшее будущее. Спасибо Андрею Смирнову.


Газета «Новая газета», 27.09.2011

Материал с сайта ulada